Кинбурн. Лисий перфоманс. Часть первая( грустная)

Вроде все было, как и год назад, за исключением понимания, кого, где и как снимать. Скучное море. Небо без единого облака. Беспрерывно идущие на край косы или возвращающиеся оттуда туристы. Вода со стороны Ягорлицкого залива ушла на 200 метров и забрала с собой птицу, державшуюся вдоль берега. Штиль оголил мели. Потребности в узкой полоске суши для пернатых отпала. Праздношатающийся люд распугал остатки державшейся на косе гаги. Надежда на удачную фотоохоту улетела вместе с птицами, прихватив с собой остатки хорошего настроения.
Пошел четвертый день. В принципе, сказать, что все это время я просидел возле палатки, не могу. Я ходил, что-то снимал, но находился в какой-то фотопрострации. Каждый день наматывал приличный километраж, то в поиске исландского песочника, то в поисках других пернатых моделей. Все было не интересно и безрезультативно. Утром решил пройтись вдоль косы и внимательно обследовать заросли, на предмет, «кто в домике живет». Самый массовый вид, собственно, как и ожидалось, был жулан. Началась миграция и помимо жулана, присутствовали различные виды мелких воробьиных птиц. Чаще всего попадались на глаза пеночки-трещетки. Среди ветвей сновали в поисках «чего бы поесть» теньковки и веснички. Нередко можно было встретить обыкновенных горихвосток, серых мухоловок, луговых чеканов, сидящих на вершинках кустов. Радовали забавные со своими опущенными к низу крылышками, малые мухоловки. К сожалению, «уговорить» на фото-сессию не удалось никого из воробьиного братства. Попытки прикинуться «памятником бездыханным», накрытым камуфляжной сеткой, результата не принесли. Птицы вели себя очень скрытно, как и должно быть во время миграции. Они вылетали, хватали муху или мотылька и исчезали в густых зарослях лоха, а я пытался поймать этот миг. Наверно этим бы я занимался и на следующий день, но увидел на небольшом мысе, с другой стороны залива вдоль которого я шел, птичье собрание: гаги, бакланы и пяток розовых пеликанов. Дальше, как в анекдоте про обезьянку, думать уже не надо, надо прыгать. Решил сходить туда, посмотреть на месте, возможности для съемки. Оставался последний аккумулятор. Это максимум день с хвостиком, не так уж и много времени, чтобы хоть как-то улучшить результат этой поездки. Печаль.
Пройдя пару километров вдоль моря, я свернул в сторону Покровки и вышел на песчаный перешеек, который вел меня к моему мысу. Не очень глубокий песок и довольно наезженная дорога. Обгоняет пара джипов с весёлой компанией. Злюсь. Понимаю, что бессмысленно заводиться, но навязчивые мысли, похерячить (sorry) бы эти машины саперной немецкой лопаткой, которую я всегда ношу с собой, для вкапывания, выкапывания, выкашивания и другого, принесло бы мне временное облегчение. На въезде плакат- заезд запрещен! Но кого в наше время, останавливают какие-то плакаты? Вот думаю, приду, а они там веселятся, шумят, кругом раскиданный мусор… Может, думаю, послать все к чертям, возвращаться к палатке, собрать вещи, попрятанные по кустам и завтра уехать? Вижу, джипы возвращаются. Отлегло. И вот это место - невысокий камыш и песчаный небольшой пятачок. В теплом песке уютно устроилась небольшая группа гаги. Не прилагая много усилий, не сильно пригибаясь, я попытался к ним приблизиться. Гаги размышляли не долго, ушли в воду. Место для утренней съёмки было неплохое. Залечь я хотел по темноте. Радовала перспектива снять в утреннем свете гагу и, если повезёт, пеликанов. Оставалось только прийти, залечь и снять. Надежда.
Обратный путь к палатке составил полтора часа. Пока возвращался в лагерь, наступили сумерки. Возникла мысль взять все необходимое и сразу вернуться, чтобы с вечера уже быть на месте и не гулять во тьме, но она была отброшена. Усталость давала знать о себе и покидать обжитое место не очень хотелось. Всё-таки лагерь за эти дни я немного обустроил: притащил ящик выкинутый морем, он служил столом, две дощечки стали стулом, натянул верёвочку, выкосил колючую траву возле палатки. Сложил все необходимое. Прикинув, сколько времени займёт дорога к мысу и подготовка места съёмки, завел будильник на два часа ночи и контрольный на два пятнадцать, с тяжёлой головой, но чистыми мыслями погрузился в сон.

1.

2.

3.

4.

5.

6.