ПО РЕКЕ ИЛЕТЬ

А.М. Исаков ПО РЕКЕ ИЛЕТЬ.
Пятница, 24 марта 2017 год, Чебоксары. Время ближе к вечернему, что то около 15 часов. На выходные уже давно было запланировано у нас совершить сплав по реке Илеть, а мы с Ластухиным все еще не знаем точно, сколько человек поедет на сплав. Так всегда бывает - у одного заболело горло, у другого на сносях беременная корова, а третий неожиданно включил заднюю скорость, и в итоге на сплав придется ехать вдвоем, что впрочем, нисколько не умаляет желание быстрее добраться на вожделенную реку, единственную и неповторимую в своем роде, а именно тем, что свободна ото льда почти круглый год. Это уже четвертый мой сплав по этой реке и каждый раз в марте - начале апреля, когда ни по одной другой реке в наших широтах нельзя даже помышлять о сплаве. Шутка ли сказать, люди еще продолжают ловить рыбу со льда на зимнюю удочку, и даже как оказалось, за ГЭС, а мы уже везем с собой привычный набор снаряжения летнего рыболова - лодку ПВХ, подвесной лодочный мотор, спиннинговое удилище и катушки с блеснами, палатку, спальники, котлы и прочий знакомый каждому скитальцу набор шмурдяка. И если насчет комфортности ночевки в лесу у нас как обычно нет никаких сомнений и страха, то несколько настораживало то, что в лесу еще слишком много снега и по реке вполне возможны ледяные заторы. Но отринув все сомнения, мы выехали с Ластухиным в загруженной под завязку машине из города. Нас, орнитологов, провожали двое приятелей с биологическими фамилиями, Соколовский и Мулгачев. Причем, первый составил нам внушающий уважение кортеж из одного экземпляра автомобиля Мазда СХ 5, придавая орнитологии небывалый доселе респект. А второй человек с биологическими корнями своей генеалогии снабдил нас сухим горючим (нам всегда казалось, что только пионеры и полные дилетанты возят с собой подобные вещи, но как оказалось, на самом деле удобно, просто слов нет, за что Алексею большое спасибо,
Аригато Козаримас, то бишь спасибо по-японски), охотничьими непромокаемыми спичками, ворохом газет рекламного характера для розжига костра и даже кое какими продуктами, в том числе спиртным, совсем неожиданно для нас. Впрочем, как сказал Ластухин "Всякое подаяние есть божий дар" и мы без колебаний приняли его посильное участие в нашей экспедиции, которая, судя по мотивации не только самих участников, а, пожалуй, еще больше провожающих лиц, сулила стать венцом научно - исследовательских экспедиций современности. Вот так. Получив кучу наставлений от человека с заячьей фамилией и клятвенно обещав вернуться живым и здоровым на работу, мы наконец то выехали из заплатанного кое-как автодорогами города в направлении Заволжья, испытывая необыкновенный душевный подъем. Вот и ГЭС, а за ним свободная ото льда Волга, насколько хватает глаз, но на тех участках льда, что всегда остаются по окраине волжского русла в ковше и так называемом огороде, к изумлению видим мы несколько десятков рыбаков. Если бы моя воля, я бы не спасал их с помощью МЧС, если вдруг льдину оторвет от берегов и она поплывет по руслу, что не единожды здесь уже бывало, и даже не стану выписывать штрафы с привлечением инспекторов, а просто привезу сюда дюжину скучающих от безделья омоновцев, у которых чешутся кулаки, и уж поверьте, мне скажут спасибо дети и жены этих рыбаков, которые могли бы стать сиротами и вдовами. По мне как это полное головотяпство, лезть на такой лед за ГЭС, и нет никакого оправдания подобной человеческой жадности, стремления урвать, во что бы то ни стало. Мне рыбу вообще не жалко, ее куда больше дохнет от зимнего замора, отравления воды выбросами с предприятий и банально от сетей, а мне жалко этих мужиков, потерявших рассудок и подвергающих риску свою жизнь и судьбу своих близких. Время плавно приблизилось к закату, когда мы проехали обе Кокшаги, Большую и Малую, отметив на обеих из них лед. И тут начались библейские дороги. Одной из Десяти казней египетских мог быть стать участок дороги от Кокшайска до Красногорского, изношенный до предела, с раздавленной в грязь обочиной, с ужасными трещинами поперек дороги, (нет бы хоть
раз вдоль, а непременно поперек и очень глубокими), так что подвеска автомобиля просто умоляет меня о пощаде и я пытался представить, какие же матерные слова употребляет сейчас Соколовский, описывая состояние дорожного покрытия в своей привычке общаться с женой по громкой связи автомобиля, следуя за мной на мазде. Памятуя о своей прошлогодней неудаче, когда именно здесь у меня развалилась полуось, (почему за год дорожники так и не исправили этот участок? не иначе проклятое место) я вдвойне внимательно смотрел на дорогу, чуть не буравил взглядом ее поверхность от напряжения, как ястреб, который смотрит на свою добычу. Вереницы фур, среди которых непременно есть Магнит, крайне осторожные водители дорогих иномарок, и невесть откуда взявшийся джигит на Лада Х Рей Кросс, разогнавшийся по этим ухабам до скорости порядка ста километров в час и с грохотом пролетевший мимо нас словно торнадо, поднимая в воздух шлейф из воды и грязи. Видимо, этому наезднику вообще плевать на стоимость ремонта после такой поездки; а возможно это был его безмолвный протест, так называемый крик души; а может он участвовал в тестовом заезде автомобиля на проверку живучести ее в условиях суровой реальности российских дорог?; а может там за рулем вообще не было пилота? поди, их пойми АвтоВАЗ, что у них на уме, может современные Лады ездят на автопилоте, по навигатору? В любом случае, поступок достойный уважения. Я б не смог, уже пробовал, ха-ха... Мир природы Заволжья очень богат. Это бескрайние леса, уходящие за линию горизонта, составленные корабельной сосной и темнохвойной елью, белокурой березой и душистой пихтой, говорливой на ветру осиной и таинственным можжевельником, у которого древесина с запахом моркови. Этот лес так разительно отличается от нашего правобережного дубово - липового, что впервые попав сюда, я навсегда полюбил его неповторимую ауру запахов, смешанных на багульнике и смолы хвойных пород деревьев, его мягкую песчано - торфяную почву и зыбкую поверхность верховых болот, его сплетение пеших и автомобильных путей, уходящих в неизвестность, его слегка всхолмленный ландшафт, без резких и глубоких оврагов и очертаний, а всего более пологих и
спокойных линий поверхности, его стройный ряд древесных стволов, глухой шум набегающего ветра в сосновых лапах и вообще того медитативного спокойствия, ради которого в очередной раз мы едем сюда. В предвкушении этого единения с природой, воспринимая плачевное состояние дорог неизбежным и необходимым злом, мы все же благополучно доехали до Красногорского, всем чертям назло, и здесь уже втопили педаль газа до полной, так как здесь покрытие идеальное. В Помарах мы повернули в сторону Красных Стекловар, на начальную точку нашего сплава, попрощавшись с Олегом, пожелавшем доехать до Казани и пока проезжали одну ничем не примечательную деревеньку за другой, травили анекдоты, вспоминали интересные случаи из жизни. И вот мы доехали до моста через Илеть в районе Красных Стекловар. Волнуясь, что могу увидеть сплошной лед на реке, как в прошлом году, я включил налобный фонарь и направил свет от него на фарватер. Ура! Льда не видать. Ободренные этой новостью, мы спешно принялись перетаскивать вещи под мост, ни много ни мало, порядка двухсот килограммов, учитывая вес самой лодки.
И когда мы начали надувать баллоны судна, я заметил, что свет моего фонаря становится тусклее от холода, а возможно еще и потому, что ему года три. Материал ПВХ так одеревенел от долгого лежания в гараже, что нам стоило большого труда смонтировать стлани (сборный фанерно - алюминиевый пол лодки) и тем паче запихать стрингеры (элементы продольной жесткости судна, две толстые рейки алюминиевые с пазами) в ребра на скрепленных друг с другом стланях. Наверное, долгих полчаса поочередно мы пыхтели над этой задачей, отмечая между тем, что в теплую летнюю погоду ПВХ так податлив, что эту задачу выполняешь за шесть секунд. Чертыхаясь о вещи в темноте, пока крутишься вокруг лодки, мы все же грамотно собрали и накачали баллоны нашего судна и в торжественной обстановке спустили его на воду, только что не отдавая честь. Особый кайф в снаряжении лодки к водной части путешествия состоит в том, чтобы грамотно уложить все вещи в лодке. Приходится одновременно думать о том, чтобы все было под рукой, не мешало работать веслами, укрыто от дождя, а также, чтобы нечаянно не прокололо острыми или выступающими частями баллоны, накачанные воздухом. Это целый "Фен Шуй", и если вы к нему не подошли с подобающей ответственностью сразу же, то это обернется полным бардаком в кокпите лодки, раздавленными продуктами, пролившимся чаем, выпирающими из-под сидений спальниками и не приведи Господи выпавшими за борт членами экипажа, которые обычно к моменту начала отбытия бывают малость навеселе. (Примечание. На воде не бухают, это крайне опасно, только самую малость, согреву для...) Я поехал парковать машину в деревню, в которой жители занимаются, похоже, только тем, что рубят лес и башляют его круглосуточно. Со стороны лесопилки по грунтовке с адским ревом двигателя и надсадным металлическим лязгом рамы выехал мне навстречу грузовик Урал с полуприцепом, доверху набитым бревнами. Теперь я понимаю, почему в лесах не остается деревьев старше тридцати лет. Тупо вырубают подчистую. Этот населенный пункт находится на удалении километр от моста, и я возвратился к времени отплытия от берега ровно в 23 часа ночи. Погода штиль, в идеальном своём воплощении. Нет никакого
движения воздуха, как будто он превратился в прозрачную и неосязаемую ткань, висящую в пространстве, а тишина звенящая, какая бывает только в ночи, если не учесть легкого шелеста воды о береговые закраины. Очертания берегов в полумраке, небо в облаках, в прорехи которых проскакивает холодное свечение звезд, размытые силуэты деревьев, в которых вы вряд ли угадаете далее, чем хвойная это либо лиственная порода, участок небосклона, подсвеченный оранжевым маревом уличного света какого-то далекого населенного пункта, наверное, Казани, легкое волнение в груди от неизвестности и тот зуд, который заставляет скорее уже пуститься в плавание. Стоило только нам выйти на акваторию, как сразу же я почувствовал себя красноармейцем, переправляющимся через Волгу на плоту в холодную осень сорок второго под Сталинградом, в отсутствии луны, в полном безветрии, под артобстрел вражеских минометов и фонтаны воды от взрывов. Скажете, причем тут минометы и Сталинград? Дело в том, что на этой реке обитает большое количество бобров, и стоит только вам выйти ночью на воду, как они начинают с частотой массированного артобстрела шлепать по воде хвостом, всячески демонстрировать свое недовольство, стараясь то ли прогонять вас с акватории, то ли предупредить остальных сородичей о вторжении чужаков на кормовую территорию. Порой сразу несколько бобров с шумом грохаются с берега на воду, произведя в ночной тиши разрывающий мозг, акустический удар. Невольно вздрагиваешь в такой момент, хотя и был готов к нему. Один из бобров прыгнул с берега с таким оглушительным плеском, что, судя по звуку, он двухметровой величины, и такой же шум мог бы произвести дядька весом полтораста кило, бросившись об воду наотмашь, брюхом плашмя и руками навскидку. "У - у, монстр!" подумали мы, "Бу - Га- Га!" подумал монструозный бобёр. Мы даже слышали, как бобёр скрежещет зубами, и теперь мне стало понятно, откуда пошло выражение "Точит на меня зуб..."
Долгих два с половиной часа шли мы по реке на веслах, наслаждаясь дивными видами этой ночи, вкушая полное единение с природой и пытаясь услышать хоть что то, кроме преследующих нас бобров. (Всего мы насчитали на два с половиной часа пути на веслах по течению, что равняется 10 - 15 км по реке, около пятидесяти особей бобров, являющихся подлинным украшением этого ландшафта) Были на реке также и утиные, гоголи пара и три пары крякв, выдающих себя характерным хлопаньем крыльев и голосами. К нашей великой досаде, часа через полтора после начала сплава мы таки обнаружили первую засаду - ледовый затор. Это был такой неприятный момент, что на некоторое время превратил наш вальяжный круиз, в тяжелую работу по перетаскиваю судна вдоль берега волоком. Картина Репина " Бурлаки на Волге" - вот что приходит на ум. Перспектива многократно перетаскивать тяжелое судно с вещами по участкам реки со сплошным льдом нас не особо привлекала. Мы решили остановиться на первом же удобном месте на ночлег, оставив на завтра решение проблемы - быть или не быть сплаву. Ночевку мы организовали под двумя роскошными соснами, которые под утро хорошо защитили нас от осадков в виде мокрого снега. К тому же только здесь мы обнаружили участок свободной от снега земли, прямо по краю обрыва, достаточный для установки палатки и розжига костра. Как будто именно для нас было заготовлено самой природой это обетованное место, столь живописное и уютное, что и сейчас вспоминаешь его с теплотой. Мы не поленились разжечь костер и сварить на нем чай, накрыть стол и устроить перекус перед отходом ко сну. Утро застало экспедиционеров пасмурной погодой со снегопадом при температуре около нуля градусов по Цельсию и почти полном безветрии. Спали мы до половины десятого. Во время приготовления пищи по другому берегу Илети появился странный человечек, с прутиками вербы за спиной, налегке. Поздоровавшись с ним, Ластухин спросил, чем, мол, занимаетесь? Странный человек нашел ответить, что собирает букет вербы, и на вопрос "За семь км от дома??" пробормотал что-то невразумительное и пошел дальше вдоль левого берега реки против течения.
Без всяких слов было понятно, что это бракуша, проверяющий капканы, выставленные им на бобров, выдру и куницу, и легенда с букетом вербы показалась мне дешевой отмазкой, грубо сыгранной конспирацией. Впрочем, у них тут так, наверное, принято - если идешь на бобра, таскаешь с собой букет вербы, а если на лося, то скажем, пучок мха. Чему удивляться, когда у местного населения практически нет работы и первобытное собирательство, заготовка древесины, незаконный промысел рыбы и зверя, отгонное скотоводство и приусадебное хозяйство является основой жизни на селе. Так выживает половина сельского населения в России, особенно в глубинке. В одиннадцать дня наше судно снова резво побежало вниз по течению, проходя поворот за поворотом. Бобров в светлое время суток уже не видно, зато кругом места их ночной кормежки, так называемые "столы", где лежат обгрызенные полешки, веточки. Не успели мы проплыть и трех километров, как вновь попали в ледовый затор, который пришлось разбивать с помощью сломанного поблизости увесистого дрына. В этом месте мы решили дальше не испытывать судьбу и остановиться на ночевку в ближайшем удобном месте, иначе таких заторов вниз по течению может оказаться десятки. Это означало бы полный провал нашей миссии и нам следовало бы тогда бросить судно, мотор и прочие вещи в лесу, а самим выбираться двадцать километров пешком по заснеженному дремучему лесу, полному диких зверей. Перспектива не привлекательная. Впрочем, хотелось верить, что ниже по течению завалов должно быть меньше, что мы смогли бы одолеть еще несколько таких, как эти две. В обеденное время, сидя за столом, мы решили не играть в русскую рулетку и однозначно повернуть после ночевки с этого пляжа вспять, против течения на моторе, пока не прошли точку невозврата. Было около половины второго, когда мы окончательно стали здесь биваком, неспешно установили палатку и сварили суп.
Я занялся ужением рыбы и после десяти минут работы спиннингом поймал щуку весом в два кило! Обычно щука клюет на границе свала глубин, в омуте. Эта же клюнула в самом неожиданном для меня месте, на перекате, куда я кинул воблер без особого энтузиазма. Вначале мне показалось, что я поймал корягу, но через секунду толчки в удилище дали понять, что на крючке зубастая. На этот сплав я поехал без подсака, поэтому просто выволок щуку на пляжный песок. Впоследствии рыба удивила меня дважды; первый раз, когда каким-то образом выскочила из-под снега, куда я ее закопал, и чуть не убежала в речку, а второй раз, когда утром следующего дня я вытащил ее из-под снега и она все еще трепыхалась! Экая живучая оказалась! Пойманная рыба подстегнула мой азарт к спиннинговой рыбалке, но вскоре я все же зацепился за корягу и оторвал свой уловистый воблер. Этот снаряд из бальзы ездит со мной в походах уже пять лет и мне было очень обидно его потерять, тем более он из дерева бальзы, хорошо сбалансированный, эх! придется как - ни будь такой прикупить снова.
Я бы побегал вдоль берега вниз по течению, но густая зарощенность его лесом, обрывистые участки и снежные неудобья отбили моё желание совершить такую радиалку. Если бы ловился судак и уж тем более жерех, я, наверное, не поленился бы ходить хоть по пояс в воде, но рыбалка по щуке не столь азартна, как по жереху, который пускает по воде круги, шумно бьет хвостом по поверхности, глуша мелкую рыбу, и вообще вгоняет своим неистовым поведением рыбака в исступление. А спускать судно на воду, гоняться за рыбой по реке и жечь драгоценный бензин казалось опрометчивым поступком, так как мы не вполне себе представляли, сколько же его потребуется на обратный ход против довольно сильного течения да еще по частым мелякам, где винт цепляет коряги и скребет по дну, и ты рискуешь его помять, либо сорвать шпонку. И если бы случилось непоправимое, то есть мотор вышел бы из строя, то нам точно пришлось бы сыграть в русскую рулетку, то есть к счастью, обратный ход на моторе мы провели на следующий день без каких бы то ни было проблем. Ямаха работала безотказно, заведясь с первой попытки, несмотря на морозное утро и не доставив никаких проблем, хотя мы десятки, раз налетали на коряги и пропахали винтом гектары песчаного дна, проходя мелководья. Периодически приходилось останавливаться, чтобы снять с
винта намотанный туда пучок травы и заправлять бензобак топливом. Просто удивительные по надёжности и крепости лодочные моторы выпускает корпорация Ямаха, и когда ваша жизнь и благополучие стоит на одной чаше весов с репутацией этого производителя, вы проникаетесь к нему глубоким уважением. Если бы у меня на транце (посадочное место для мотора на корме лодки) висел какой - ни будь китайский мотор с пластиковым винтом, то я наверняка помял бы его на корягах, либо сорвал шпонку, не говоря о старых отечественных Ветерках и Вихрях, которые порой даже невозможно завести. В восторженных чувствах, я бы согласился иметь на своем теле тату при условии, что это будет лейбл Ямаха, что если завтра эта компания начнет выпускать пирожки под этим брендом, то я перейду на питание ими, а если Ямаха вздумает придумать новую религию, то я перекрещусь в нее, прости Господи (шутка конечно). В любом случае, вспоминая, как сотни раз этот трудолюбивый карапузистый мотор выручал меня в трудную минуту, я прихожу к твердому убеждению, что следующий мой лодочный мотор будет только Ямаха.
Остаток времени до сумерек мы провели в наблюдении за клестами, выдавшими нам изысканный концерт в мире певчих птиц, перерывами на чаепитие с джемом, предоставленным нам из закромов Тамары Михайловны, за что ей большое спасибо, а также в прослушивании записей голосов птиц в природе. Особенной популярностью пользовался у нас белобровый дрозд, которого я записал на диктофон прошлой весной в Икковском лесу Чебоксарского района. Напев этого дрозда оказался столь похожим на песню дрозда Науманна, что мы прозвали его науманнистым и ставили трек с его песней раз за разом. Также в наступивших сумерках проигрывали голоса сов на полную громкость, пытаясь спровоцировать ответную реакцию местных сов, которые почему то упорно хранили молчание. Спать мы завалились уже в семь вечера, чего со мной не было никогда. Даже младенцы не спят в столь ранний час, но делать было нечего и вскоре меня сморило в тепле палатки. Утром еще в самые ранние часы я услышал какую то эфемерную возню на улице, как будто кто-то прыгает по палатке, дергает за растяжки. Не вполне понимая, что же это, я выглянул наружу и увидел несколько синиц, требующих у меня пищи. Птички успели оставить множественные отпечатки на свежевыпавшем утреннем снегу по всем поверхностям, выставленным нами тут - палатка, лодка, стол, котелок, рыболовный ящик. К счастью, Ластухин прикрыл с вечера котелок тарелкой сверху, иначе нам пришлось бы варить новый завтрак. И пока мы грели себе вчерашний суп, и пили горячий чай из термоса, синички тут же затеяли возню около кусков сала и мяса, развешанных нами на ветках, прогоняя друг друга. Самое занятное было в этом то, что вскоре птицы потеряли интерес к нашему угощению и разбежались по лесу, и у меня сложилось впечатление, что синички тусовались около нас скорее из любопытства и общения, нежели ради еды. Около восьми утра мы спустили лодку на воду, загрузили ее вещами и тронулись в обратный путь под довольно сильным снегопадом. Еще вчера мы не отметили в лесу ни одного черного дрозда, а сегодня целый десяток их наблюдаем по берегу реки, проходя поворот за поворотом против течения.
Вот так за ночь прилетают в наши края перелетные птицы, наполняя окрестности новыми голосами и эта метаморфоза наглядно иллюстрирует весну, готовую смахнут зимнюю дремоту и застойность. И пока мы шли в окружении девственного леса по воде, гадали, кого же из исследователей природы прошлого хотели бы пригласить на борт нашего судна. Как нельзя, кстати, пришелся бы Александр фон Гумбольдт, чтобы прямо сейчас произнес бы "Alles ist sehr gut!", да только он, будучи бароном, пришел бы со свитой и тогда нам пришлось бы фрахтовать целую яхту. А лучше пригласить разом Карла Линнея, Николая Вавилова и Эммануэля Канта к ним в придачу, или же хотя бы их 3 D голограммы, и переместиться с помощью машины времени на тысячу лет назад, чтобы увидеть первозданную красоту здешних мест. Наши пращуры в те годы не могли ведать о всемирной паутине, (интернет), не знали о нано технологиях, об айфоне, трансплантации органов, орбитальной станции МКС и даже об ИГИЛ (запрещено в России), обо всем том, что является нашей повседневностью и давно уже не удивляет. Какие чудеса ботаники открыли бы мы тогда с помощью этих ученых мужей! Чарльз Дарвин перевернется в гробу, когда узнает, что заранее до него все измерили и описали, а Дэвид Эттенборо откроет на канале BBC прямую трансляцию по скайпу с заголовком «Привет из тысячелетнего прошлого". Наверное, в те годы на берегах Илети паслись последние шерстистые носороги и мамонты, а за ними охотились саблезубые тигры, составляя конкуренцию Йети, мифического снежного человека, у которого знаменитый барон от биологии фон Гумбольдт самолично взял бы интервью. По этой причине со знаменитым философом Кантом наверняка случилось бы потрясение, и ему пришлось бы пересмотреть свои взгляды в " Основах метафизики нравственности» и «Критике практического разума», Линней успел бы за сутки описать несколько новых таксонов живых существ, увековечив наши имена в их названиях (скажем, в справочники прилетели бы махаон Исакова и шашечница Ластухина), как в 1937 году увековечил имя Гитлера немецкий коллекционер-энтомолог Оскар Шайбель в названии жужелицы - Anophthalmus hitleri, а Вавилов, а что Вавилов, мы бы с ним просто славно бухнули, по русскому обычаю.
Однажды это все сбудется и люди смогут пронзать пространство и время в любых направлениях, а пока что мы вынуждены потратить полдня упорной борьбы со струей, преодолевая каких-то жалких десять километров, чтобы понять простую истину, что в жизни плыть по течению намного легче, чем против.
Прибытие нашего научно исследовательского судна Коммандер Бот (чуть не сказал" Бигль") к берегу под красностекловарским мостом прервало ход мыслей Остапа и на этом сие повествование заканчивается….

1.